– Похоже, кого-то застрелили, – сказал русский.

– О боже... Они оказались здесь слишком быстро.

– Не слишком. В любой стране с приличной полицией это сделали бы куда быстрее. Например, в Испании, к сожалению уже перед самым концом, нам удалось добиться феноменальной дисциплины. Испанцы оказались отличными агентами тайной полиции. У них был настоящий талант к этому делу. Странно, что он не передался ни тебе, ни членам команды президента.

При приближении опасности в русском проснулось красноречие. Кастро же ощутил лютый страх. Пересохшие губы молодого человека уродливо искривились, а затем нервно задергалась вся левая половина рта. Глаза остекленели, дыхание стало частым, посеревшее лицо заливал пот. Заметив это, Спешнев сначала разозлился, но потом сменил гнев на милость.

Ему хотелось усадить молодого человека за парту и прочитать многочасовую лекцию о вещах, которых тот не знал, о сентиментальных мечтах, туманных планах и самоубийственности его операции. Этому парнишке следовало учиться и учиться. Он не знал ничего, абсолютно ничего! Лишь симпатичное лицо и невероятное везение позволили этому недоразвитому ребенку оказаться на гребне истории.

Они нашли тропу через лес, которая вела в основном наверх, но сильно петляла между скалами. Пышная растительность скрывала небо; свет проникал сюда главным образом сзади, отражаясь от поля сахарного тростника, лежавшего полумилей ниже, но все еще видного между стволами деревьев.

– Может быть, прибавим шагу? – спросил молодой человек.

– Не торопись. Давай полюбуемся, как он разыграет эту маленькую драму. Поищи подходящее дерево. Прямое, с крепкими сучьями.

– По-вашему, у нас есть...

– Да, да, да! Найди дерево. Ради разнообразия сделай хоть что-нибудь полезное!

Мальчишка нашел дерево, но, конечно, Спешнев нашел более подходящее. Он велел Кастро подойти, раздвинуть ноги для упора и обхватить руками ствол. Когда щенок встал в позу, Спешнев воспользовался им как стремянкой, залез к Кастро на плечи, ухватился за толстую ветку, нависшую над головой, подтянулся и полез на дерево, как обезьяна. Добравшись до нужной высоты, он прильнул к стволу, достал бинокль и начал рассматривать своих преследователей.

Потом он спустился.

– Что вы видели?

– То, чего ждал. Любительство. Он вывел отряд из деревни, но не торопясь. Этому типу хватило ума создать команду хороших ходоков и пустить ее правее – видимо, там лес пожиже. Они должны обойти нас, отрезать от вершины и погнать к главным силам.

– О боже...

– Наверно, у него есть один-два приличных взводных. На большее эта жалкая армия неспособна. Отправил своего помощника командовать ходоками и построил на этом всю операцию.

– Мы обгоним их?

– Нет. Это ни к чему. Их слишком мало. Они достигнут вершины раньше нас, но запыхаются. Вспотеют, разозлятся и утратят внимание. Кроме того, их недостаточно, чтобы организовать густую цепь. Они будут спотыкаться, терять друг друга из виду и думать, как лучше пробраться через колючие кусты. В нужный момент мы заляжем и пропустим их. Загонщики соединятся с главными силами, после чего начнется ругань, обвинения и раздача наказаний. Тем временем мы доберемся до хребта в одной из его низших точек, но не самой низкой, потому что, как только они поймут, что к чему, тут же перекроют ее. Понятно?

– Откуда вы знаете, что все пойдет именно так?

– Знаю, и все. Ладно, пошли. Нам нужно встретиться с загонщиками как можно выше. Когда они начнут спуск, то постепенно придут в себя и станут внимательнее.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Я тоже. В конце концов, запасных глаз у меня нет.

Эрл видел казнь. Он находился в ущелье, а деревня была в доброй миле отсюда. Но бинокль «лейка» с десятикратным увеличением хорошо делал свое дело. Суэггер видел, как поднялся и дернулся пистолет, как старик тут же обмяк и упал на землю. Звук донесся до Эрла спустя семь секунд и напоминал не выстрел, а сухой щелчок.

Эта отвратительная сцена возмутила его. Эрл навел бинокль на офицера и ничуть не удивился, что это тот самый малый со скальпелем, который вырезал людям глаза. Он сплюнул в пыль, отвернулся и закурил.

Тем временем подоспел сильно хромавший Френчи.

– Проклятые сапоги, – сказал он. – Я стер ноги.

Эрл опустил взгляд и увидел роскошные сапоги от Аберкромби и Фитча, сшитые из мягкой темной кожи.

– Не стоят они таких денег, – пробормотал Френчи.

– Нужно было довести их до ума. Кстати, где вы взяли этот пистолет?

– Эрл, это такой же кольт «супер» тридцать восьмого калибра, как и у вас. Я видел, как вы из него стреляете. Пришлось достать один из них.

– Не застрели себя. Или меня. – Эрл взял свой рюкзак, вынул из него аптечку и достал пластырь. – Вот. Заклей мозоль. Нам еще долго придется идти пешком.

Френчи сел и занялся самолечением, а Эрл тем временем пристально следил за офицером, командовавшим операцией. Он видел, как отобранные капитаном солдаты сняли рюкзаки и каски, положили винтовки, взяли только фляжки и пистолеты, построились в цепочку и начали ускоренным шагом штурмовать вершину. Оставшихся разделили на три взвода, и каждый отправился в горы по своему маршруту.

Френчи спросил его, что происходит.

– Он застрелил старика-крестьянина, – ответил Эрл. – Потом разбил отряд на четыре взвода. Один отправил налегке перекрыть путь. Остальные будут маневрировать и преследовать.

– Как вы думаете, где эти двое? – спросил Френчи, доставая бинокль.

– На полпути к вершине. Меньше чем в тысяче ярдов от нас. Скорее всего, где-то в лесу. Думаю, их можно найти по следам. Если офицер заметит их, то прикажет открыть огонь. Тогда все будет кончено.

– Может быть, офицер сделает нашу работу.

– Сомневаюсь. Думаю, они подберутся к вершине и попытаются спрятаться от измученных подъемом солдат. Они надеются ускользнуть, перевалить через хребет и спуститься до того, как офицер перегруппирует людей и приведет колонну на эту сторону.

– И где же наши подопечные перевалят через хребет?

– Они пойдут к вершине сквозь самые густые кусты, где легко скрыться. И спустятся по кратчайшей линии, но не самым легким путем. – Эрл показал на расщелину. – Скорее всего, русский выберет не такое открытое место.

– Хорошо бы!

– Именно так и поступит наш соперник. Отличный план. Этот малый – профессионал.

– Эрл, вы знаете, что нужно делать, – сказал Френчи. – Сначала Кастро, потом русский. Убейте их обоих, а потом мы отошлем сообщение, ради которого прилетели сюда. Поднимем «Большой шум». И сможем вернуться домой героями.

– О господи, – ответил Эрл, – я хочу этого больше всего на свете.

44

Роджеру казалось, что он будет иметь дело с замухрышкой. По его мнению, все русские были коротышками в костюмах, скроенных пьяными шимпанзе, людьми с плохими прическами, плохими ногтями и плохими зубами. Но этот парень был образцом во всех отношениях: его полотняная рубашка была английской, волосы хорошо подстрижены и напомажены, ногти блестели, а зубы были безукоризненно белыми.

– Кажется, вы удивлены, мистер Ивенс. Похоже, вам еще не приходилось иметь с нами дело.

– Не приходилось, – ответил Роджер. – До сих пор в этом не было необходимости. У меня свои задачи. Наша встреча, мистер, э-э, Пашин, была вашей идеей. Давайте не будем играть друг у друга на нервах. Ближе к делу.

– Но сначала выпьем.

Русский поднял руку, повелительно щелкнул пальцами, и у столика тут же появился официант.

– Сеньор Пашин...

– Родриго, бутылку «сент-эмильона» сорок восьмого года.

– Si, senor. Как обычно.

– А что вам, мистер Ивенс?

Роджер чуть не отказался. С врагами не пьют. Это не принято. Никто не поймет. Но трудности только подзадоривали его. В конце концов, какого черта?

– Джин с тоником. «Танкерей». Большой кусок лимона. Только не выжимайте. Я выжму сам.